Сережа. Несколько историй из жизни очень маленького мальчика (Панова Вера Федоровна); Речь, 2015

"Выдумали, будто он на девочку похож. Это прямо смешно. Девочки ходят в платьях, а Сережа давным-давно не ходит в платьях. У девочек, что ли, бывают рогатки? А у Сережи есть рогатка, из нее можно стрелять камнями. Рогатку сделал ему Шурик. За это Сережа отдал Шурику все ниточные катушки, которые собирал всю свою жизнь.
А что у него такие волосы, так их сколько раз стригли машинкой, и Сережа сидит смирно, закутанный простыней, и терпит до конца, а они все равно растут опять.
Зато он развитой, все говорят. Он знает наизусть целую кучу книжек. Два или три раза прочтут ему книжку, и он уже знает ее наизусть. Знает и буквы, но читать самому — очень долго. Книжки густо измазаны цветными карандашами, потому что Сережа любит раскрашивать картинки. Если даже картинки в красках, он их перекрашивает по своему вкусу. Книжки недолго бывают новыми, они распадаются на куски. Тетя Паша приводит их в порядок, сшивая и склеивая листы, изорванные по краям.
Пропадет какой-нибудь лист — Сережа ищет его и успокаивается, когда находит: он привязан к своим книжкам, хотя в глубине души не принимает всерьез все эти истории. Звери на самом деле не разговаривают, и ковер-самолет летать не может, потому что он без мотора, это каждый дурак знает.
И вообще, как принимать всерьез, если читают про ведьму и тут же говорят: «А ведьм, Сереженька, не бывает».
Но все-таки он не может перенести, как это дровосек и его жена обманом завели своих детей в лес, чтобы они там заблудились и не вернулись никогда. Хоть Мальчик с пальчик спас их всех, но слушать про такие дела невозможно. Сережа не позволяет читать ему эту книжку.
Живет Сережа с мамой, тетей Пашей и Лукьянычем. В доме у них три комнаты. В одной спит Сережа с мамой, в другой тетя Паша с Лукьянычем, а третья столовая. При гостях едят в столовой, а без гостей в кухне. Еще есть терраса и двор. Во дворе куры. На двух длинных грядках растет лук и редиска. Чтобы куры не раскапывали грядки, кругом натыканы сухие ветки с колючками
и когда Сереже нужно сорвать редиску, вечно эти колючки царапают ему ноги.
Считается, что их город маленький. Сережа и его товарищи думают, что это неправильно. Большой город. В нем есть магазины, и водокачки, и памятник, и кино. Иногда мама берет Сережу с собой в кино. «Мамочка, — говорит Сережа, когда тушат свет, — если будешь что-нибудь понимать, говори мне».


"От всего, что приходится увидеть и испытать за день, Сережа очень устает. К вечеру он совсем изнемогает: еле ворочается у него язык
глаза закатываются, как у птицы. Ему моют руки и ноги, сменяют рубашку, — он в этом не участвует, его завод кончился, как у часов.
Он спит, свободно откинув светловолосую голову, разбросав худенькие руки, вытянув одну ногу, а другую согнув в колене, словно он всходит по крутой лестнице. Волосы, тонкие и легкие, разделившись на две волны, открывают лоб с двумя упрямыми выпуклостями над бровями, как у молоденького бычка. Большие веки, опушенные тенистой полоской ресниц, сомкнуты строго. Рот приоткрылся посредине, в уголках склеенный сном. И дышит он неслышно, как цветок.
Он спит — и можете, пожалуйста, бить в барабан, палить из пушки, — Сережа не проснется, он копит силы, чтобы жить дальше".


"— Сереженька, — сказала мама, — знаешь, что?.. Мне хочется, чтобы у нас был папа.
Сережа поднял на нее глаза. Он не думал об этом. У одних ребят есть папы, у других нет. У Сережи тоже нет: его папа убит на войне
Сережа видел его только на карточке. Иногда мама целовала карточку и Сереже давала целовать. Он с готовностью прикладывал губы к стеклу, затуманившемуся от маминого дыхания, но любви не чувствовал: он не мог любить того, кого видел только на карточке.
Он стоял между мамиными коленями и вопросительно смотрел ей в лицо. Оно медленно розовело: сначала порозовели щеки, от них нежная краснота разлилась на лоб и уши… Мама зажала Сережу в коленях, обняла его и приложила горячую щеку к его голове. Теперь ему видна была только ее рука в синем рукаве с белыми горошинами. Шепотом мама спросила:
— Ведь без папы плохо, правда? Правда?..
— Да-а, — ответил он, тоже почему-то шепотом.
На самом деле он не был в этом уверен. Он сказал «да» потому, что ей хотелось, чтобы он сказал «да». Тут же он наскоро прикинул: как лучше — с папой или без папы? Вот когда Тимохин их катает на грузовике, то все садятся наверху, а Шурик всегда садится в кабину, и все ему завидуют, но не спорят, потому что Тимохин — Шурикин папа. Зато если Шурик не слушается, то Тимохин наказывает его ремнем, и Шурик ходит зареванный и угрюмый, а Сережа страдает и выносит во двор все свои игрушки, чтобы Шурик утешился… Но, должно быть, с папой все-таки лучше: недавно Васька обидел Лиду, так она кричала: «А у меня зато папа есть, а у тебя нет, ага!»

" Сережа подумал: «Пусть-ка Коростелев меня понесет, раз он мой папа». Ему случалось видеть, как отцы носят сыновей на плече. Сыновья сидят и задаются, и им, должно быть, далеко видно сверху. Сережа сказал:
— У меня ноги заболели.
— Уже близко, — сказала мама. — Потерпи.
Но Сережа забежал спереди и охватил колени Коростелева.
— Ты же большой, — сказала мама, — как не стыдно проситься на руки! — Но Коростелев поднял Сережу и усадил к себе на плечо.
Сережа очутился очень высоко. Ему ни капельки не было страшно: не мог такой великан, запросто сдвигающий с места комоды, его уронить. С высоты было видно, что делается во дворах за заборами и даже на крышах
прекрасно видно! Это увлекательное зрелище занимало Сережу всю дорогу. Гордо посматривал он вниз на встречных мальчиков, идущих на собственных ногах. И с ощущением новых крупных своих преимуществ прибыл домой — на отцовском плече, как положено сыну."

"— Мы едем в Холмогоры? — спрашивает Сережа у Коростелева и мамы. Они бы должны сообщить ему сами, но забыли это сделать.
Они переглядываются и потом смотрят в сторону, и Сережа безуспешно пытается заглянуть им в глаза.
— Мы едем? Мы ведь правда едем? — добивается он в недоумении: почему они не отвечают?"

0    0

Я не знаю какую книгу можно было бы сравнить с "Серёжей", настолько она единственная в своем роде. Неповторимая и удивительная. В свое время я была потрясена, когда прочитала ее. Читала ужасное издание, на газетной бумаге, без картинок, но для меня это все было вторично. Все равно я понимала, что в моих руках - настоящий шедевр, что я растворяюсь в этом тексте, что в нем оживают мои детские впечатления, надежды наряду с щемящей радостью материнства, когда каждое наблюдение - откровение. Вы замечали, что с рождением первого ребенка мы возвращаемся в детство?
Мы видим мир Серёжиными глазами и, оказывается, вдруг что все это помнится, помнится! И обиды, когда тебя ни за что ни про что дразнят жадиной, и неумение постоять за себя, и непонятные объяснения взрослых, которые не прояснить никакими наводящими вопросами, и ценность коробок, и гордость за папу, и беспомощная жалость, когда не можешь помочь, и радость открытий.
Их у Серёжи, как у каждого ребенка, чрезвычайно много, можно сказать, что они происходят ежеминутно. На все реагирует пытливый ум, всё видят широко открытые глаза и непрерывно идет внутри напряжённая работа: сколько дум, попыток разобраться в этом непонятном мире!
Вот дома стали произносить красивое слово "Холмогоры", сначала Серёжа лишь прислушивается к его сказочной ясности, потом понимает, что волшебные Холмогоры связаны с Коростелевым - могущественнейшим и справедливейшим из людей (который доказал свое могущество, как-то взяв мальчика на денек в колхоз "Ясный берег") - в детстве просто необходимо осознание, что родители твои самые справедливые люди в мире...
Потом из обрывков разговоров Серёжа понимает, что Коростелев собирается в чудесные Холмогоры, а потом выясняется, что с ним едут мама и братик Лёня. И меркнет мир, когда Серёжа узнаёт, что он из-за болезни остаётся дома. Временно, лишь до лета. Но что такое "временно" - для пятилетнего малыша? Правильно, - вся жизнь.
Этот конфликт возникает лишь в конце книги, насыщенной самыми разнообразными событиями, которые то хороши, то не очень, но никогда не трагичны, не несут в себе разрушения мира.
Сломана мечта жизни - велосипед, состоялось выселение из комнаты (там поселился Коростелев), непонятные похороны прабабушки, грустное времяпровождение во время болезней, тоска по родителям, которые все время заняты: Коростелев - работой, мама - новорожденным Лёней, попытка вслед за старшими ребятам сделать наколку ( "половинку бублика" - букву "с") - есть, есть печали. Но сколько радостей: купленный билет в автобусе ( Серёжа встает на цыпочки, чтобы ему купили билет, и выигрывает тайное соревнование с мальчиком, которому билета не купили), игрушки и книжки, поездка в колхоз, кино, гости, знакомство с капитаном дальнего плавания, шум морской раковины, возвращение домой на отцовском плече - радостей гораздо больше. Ими, как солнцем, напоен день.
Только расти, только радуйся!
Серёжа сравнивает свою жизнь с жизнью других детей : Женьки, которого обижает тётка, Васьки, которого увозит из родного дома дядя, Лиды, что вынуждена всюду таскать за собой годовалого братишку. Он понимает, что жизнь очень разная и часто несправедливая, но все это рядом, не с ним. И первое горе - это Холмогоры, куда не берут Сережу с замотанной шеей, с его больными "желёзками". Первое горе, которое непонятно, как пережить.
Все закончится хорошо. И добрый, мудрый, справедливейший Коростелев не допустит несправедливости.
За грудой дел и ответственности он сумеет разглядеть все то, что творится в душе ребенка. Успеваем ли мы за своими заботами и суетой?
Эта книга, как глоток свежего воздуха, столько в ней чистоты и света, таким ясным и правдивым языком она написана. Потому что писала ее мама. У Веры Пановой, как я потом узнала, было трое детей.
Чуковский после прочтения этой повести сказал писательнице: "Вы, может быть, и сами знаете, что Вы написали классическую книгу, которая рано или поздно создаст Вам всемирное имя`. И эту, прекрасную книгу, на мой взгляд, обязательно нужно прочитать всем мамам и папам, чтобы они смогли лучше понимать своих детей, их психологию и мир, который только на первый взгляд, нам, взрослым кажется простым и безоблачным.
Отрадно, что в этом издании прекрасные иллюстрации. Нежные, тонкие, летящие. Приобрела себе и на подарки. С нетерпением жду. Перечитывать "Серёжу" - для меня всегда праздник!

0    0

В нашей семье сохранилось издание "Сережи" 1966 года, с которого переиздавали эту книгу ! Я помню с каким замиранием сердца читала ее в молодости, когда моей дочери еще не было на свете. А сколько раз я ее перечитывала! И вот теперь подрастают внуки, а я нет-нет, да перечитаю "Серёжу", когда мне кажется, что я перестаю понимать подрастающее поколение. В сущности, оно всегда одинаковое И всегда нужны детям любовь и ласка, внимательность и забота. И проблемы у них серьезные, а как часто мы, взрослые, отмахиваемся от ребят: "Ну что за беда, мне бы твои проблемы". "Серёжа" - книга на все времена. Хоть издательство немного изменило книгу, выпустив ее без суперобложки, хуже она не стала. Покажу прежнее издание, сравните. И иллюстраций немного отсканировала. Очень уж мне нравится трогательный стиль иллюстратора Лилии Подлясской, напоминающий мне еще одну любовь моей юности - художницу Надю Рушеву.
Надеюсь, что эта книга порадует молодое поколение родителей не меньше, чем меня. Я ее перечитывала чуть ли не каждый год.

0    0