Книга: До февраля (Идиатуллин Шамиль Шаукатович); Редакция Елены Шубиной, 2023

Недостоевский или Февраль жесточайший месяц
"А серийные еще хуже, — сообщил Андрей устало. — Не бывает никаких суперинтеллектуалов, Ганнибалов Лектеров, Декстеров и так далее. Серийники, как правило, тупые вонючие лузеры. Организм с отключенным человеком внутри."
Дважды лауреат Большой книги Шамиль Идиатуллин из тех, кто умеет удивить. Определение "мастер такого-то жанра" не к нему. То есть, да, мастер, но что касается жанра - всякую следующую книгу пишет в ином. Фольклорный хоррор "Убыра", городские легенды "Никто не умрет", технофэнтези "Это просто игры", альтернативная история "СССР", политический триллер "Татарского удара",позднесоветское ретро "Города Брежнева", жесткий современный реализм и психологическая драма "Бывшей Ленина", этнофентези-апокалиптика "Последнего времени", космическая фантастика "Возвращения "Пионера"" и киберпанк "Все как у людей". Неизменно одно - в каком бы жанре ни писал Идиатуллин, всякий раз получается триллер с большой долей производственного романа, что особенно актуально для современной литературы персонажи которой удручающе часто заняты ничегонеделаньем.
"До февраля" детектив про серийного убийцу. За пятнадцать лет до описываемых событий в областном, но все равно жутко провинциальном Сарасовске (такое среднеарифметическое Саранска, Саратова и всех вообще облцентров Средней полосы России) действовал маньяк, проходивший в неофициальных милицейских сводках как "душитель с пояском". Нападая на одиноких пожилых женщин, душил поясом от халата или телефонным шнуром, Отпечатков пальцев не оставлял а ДНК-тестов в те недалекие времена не делали. Одной из жертв стала тогда мама журналистки Наташи и милиционера Андрея. Убийства прекратились так же неожиданно, как начались.
Наши дни, примерно начало 2022, местный полуолигарх депутат возрождает почивший в бозе 15 лет назад литературный журнал "Пламя", отчасти из соображений престижа ("культур-мультур у нас однако"), частью во исполнение обещания, данного Наташе, которая руководила его пресс-службой и привела к победе на выборах. Но главным образом, чтобы обозначить почтение к тому, кто у нас губеров сажает "в обоих смыслах", его дядя руководил "Пламенем" в советское время. Именно поэтому первый номер нужно успеть сдать до февраля, в феврале у губернатора области назначена высочайшая аудиенция и доложить о вновь возгоревшемся пламени будет равносильно грибоедовскому "моську вовремя погладить".
Времени мало, а состояние провинциальной журналистики оставляет желать лучшего, и это еще мягко сказано, потому, чтобы нагнать объем, свежие материалы решено перемежать архивными рукописями, присланными в журнал до закрытия, да так и не опубликованными. Юная Аня, редактор-стажер, находит среди отвалов графоманской руды не менее убогий, но странно цепляющий за живое текст, написанный от имени душителя пожилых женщин, а некоторое время спустя понимает, что: 1.описанное происходило в реальности и автор был убийцей мамы ее начальницы
2. ничего не закончилось и никто в реальности не может чувствовать себя защищенным.
Череда смертей, без которой в триллере про маньяка никак, исправно продолжится на примерно каждых сорока страницах, а злодей, которого Аня в антитезу классику , написавшему про убийство старушки, назовет "Недостоевским", и явно слышное отсутствие достоинства - одна из особенностей идиатуллинской прозы, многозначность трактовок которой известна его читателям. Так вот, это чудовище окажется вовсе не подверженным мономании, убивая равно мужчин и женщин, пожилых и молодых, слабых и сильных. Сжимая кольцо смертей вокруг героини.
Тут бы самое время выпрыгнуть чертом из табакерки мужественному полицейскому со священной раной к тому же, помните убийство мамы милиционера Андрея? В западном детективном триллере так бы оно и было, в плохом российском тоже. Но Идиатуллин пишет хорошую прозу. Хорошая показывает жизнь не какой она должна предстать "согласно последнего распоряжения бюро райкома", а такой как есть. Последние же распоряжения предполагают признавать, что у нас (в отличие от коллективного Запада) все в порядке, не баламутить население слухами, а то еще сорганизуются, сначала для помощи в поимке маньяка, а там, глядишь, научатся, да понравится им играть в гражданское общество - и до массовых протестов недалеко.
Вот это соединение крутого триллера с производственным романом (там журнал верстают, не забыли? пусть коряво, на коленке и в отсутствие ушедшего в запой начальства), и печально актуальным городом Глуповым - это то, что делает роман не только захватывающе-интересным, но и куда более осмысленным чтением, в пору возврата к эзопову языку, для тех, кто умеет взять не только лежащее на поверхности.
Не только на уровне названия.

0    0

Я писала отзывы обо всех книгах Шамиля Идиатуллина. И это не статистика, это жизнь. Моя читательская жизнь.
Поэтому (или вовсе не поэтому), пишу и о новой его книге. Тем более, что это триллер. Про маньяка. Разве я могла бы пройти мимо, сделав независимый вид «я такое не читаю», или просто промолчать? Какое мне тогда и читать?
Книга вышла в Редакции Елены Шубиной издательства АСТ, как и почти все книги Шамиля Идиатуллина в последнее время (книга «Последнее время» тоже, но я отвлеклась, сегодня речь не о ней), и называется «До февраля».
Вышел роман недавно, но про него уже написано много. От профессиональных рецензий до читательских отзывов, искренних, временами наивных, иногда резких и очень разных. Собственно, я тоже пишу отзыв, а не рецензию. Почему? Потому что мне так хочется.
Ведь это «мне так хочется» - один из тех самых моментов, которые заставляют встать с дивана и что-то сделать. Я не встану. Но сделаю.
Пожалуй, больше всего я люблю в прозе Идиатуллина то, что там каждый читатель может найти что-то для себя. Что-то такое, с чем можно зарыться в любимую нору и читать, отмахиваясь от окружающего мира до тех пор, пока страницы не закончатся. Для меня (как вдруг оказалось) это был сюжет «До февраля» и проблема отношений главной героини с мужчинами. Впрочем, автор дает полное право думать, что проблема в конце книги разрешилась. А я могу только вздохнуть и не согласиться. Я — читатель, я все могу. Про себя, молча. Ну или с легким ворчанием, рассчитанным на узкий круг тех, кто будет его слушать. И да, сразу оговорюсь, это вовсе не минус книге. Это просто мой личный триггер, о котором можно было бы и не говорить. Мы же помним: «Промолчи, сойдешь за умную». Но я не смогла.
В общем, как кажется мне: умным, честным и отчаянно смелым в самый опасный момент молоденьким девочкам вряд ли принесут счастье отношения с джентльменом, рассуждающим: «Закрыли, отрезали, забыли. Едем дальше», но забегавшим к женщине, с которой расстался, с расчетом на «быстрый секс». Герою можно простить многое, но не сходство с глянцевой картинкой, у которой вместо души и сердца — да кто знает, что там. Глянец, наверное.
Зато сам роман написан так, что его приходится читать и читать, не отрываясь. А ночью, если никого нет в квартире, может стать страшно. Но это же триллер, с элементами хоррора. Или без них. Но все равно в некоторых эпизодах пугающий до дрожи.
Там много боли и слабостей человеческих, но много и силы, сначала незаметной, едва ощутимой, но с каждой страницей все более ясно прорастающей из самого неожиданного зерна. Кем посеянного? Чьей водой политого? Забытого в какой земле? Неважно. Или именно это-то и важнее всего.
Книга, по старой доброй традиции, не дает ответы на большинство жизненно важных вопросов. Зато она формулирует эти вопросы. А дальше уж, дорогие читатели, сами-сами.
Но это не про сюжет. Это про жизнь — героев, антигероев, города и всей книжной вселенной. А сюжет в романе выточен четко, виртуозно, с ложными ходами и выходами, с единственно возможным спасением. Но спасением не для всех.

0    0

Те, кто связал название книги с актуальными событиями (а трудно представить, что кто-то не связал), могут выдохнуть и расслабиться. По сути, «До февраля» означает, что события в романе происходят до известной нам роковой даты. То есть автор с одной стороны, на мой взгляд, весьма нахально сыграл на ассоциативном ряде читателя, с ходу пообещав то, чего в книге нет. Но с другой стороны, оформил этот обман весьма остроумно, превратив его в некий скрытый философский подтекст, который так любит русский читатель. И это сработало.
Вообще текст сработан по рецепту: берём старый материал и пристёгиваем его к сегодняшнему дню вполне читаемыми аллюзиями и реминисценциями. Автор сам рассказывает, что сначала текст был заготовкой со временем действия 80-е, потом стал киносценарием, затем трансформировался в формат современного романа и был почти дописан. Но грянули известные события и текст– вишенка на торте! – украсился актуалочкой.
Честно говоря, для меня в книге больше всего был интересен даже не сюжет с маньяком-графоманом, а вот эти вот технические манипуляции с текстом. Насколько они получились?
Возьмем главный сюжетный ход.
В тихом городке Сарасовске накануне выборов губернатора решили возродить ещё советских времён литературный журнал «Пламя». Дело в том, что в журнале когда-то начинал дядя помощника главы администрации президента, ставший впоследствии известным писателем. Вот губернатор и решил подольститься к высокому чину таким извилистым путём.
Девушка-редактор Аня, роясь в архиве «Пламени», находит рукопись странного детектива. Подробно описанные в ней убийства подозрительно похожи на преступления орудовавшего в городе 15 лет назад маньяка. Более того. После извлечения рукописи маньяк как будто пробудился из спячки и убийства возобновились.
Оставим на пару абзацев детективную линию и остановимся на идее возрождения журнала. Прямо скажем : зашибись креатив. И кому интересен этот восстановленный реликт, кроме местных графоманов? Куда эффектнее и эффективнее на эти же деньги было бы провести, скажем, литературный конкурс имени дядюшки-писателя, с изданием книги победителя. Но Идиатуллин не хотел, очевидно, расставаться с милыми сердцу реалиями ещё советской газетной редакции (вспомните заготовку).
То есть и основной сюжетный ход, и намекающее название – приёмы откровенно, на мой взгляд, натужные. Но читатель верит и охотно принимает правила игры. Значит надо признать, что рискованные манипуляции автора по вливанию молодого вина в старые мехи… то есть как раз наоборот - прошли успешно.
Сам Идиатуллин позиционирует роман как интеллектуальный триллер. По стилистике «До февраля» очень похож на скандинавский нуар, не раз упомянутый как самим автором, так и рецензентами Во-первых, критикой социального устройства: с одной стороны коррумпированные чиновники и их сращение с криминалом, разгул этого самого криминала, а с другой – тупость, жестокость и произвол правоохранительных органов. Во-вторых, общей затхлой атмосферой провинциального Сарасовска, представленного в основном крайне обшарпанными интерьерами старого здания редакции, убитым хрущевками, жутким парком и подозрительными промышленными зонами. В-третьих, неоднозначными образами полицейских и журналистов. Надо сказать, что третья составляющая, то есть собственно герои романа, являются главной удачей автора.
Чего стоит только капитан полиции Андрей Тобольков, который в эпизоде знакомства с ним предстает чуть ли не садистом, а к концу романа воспринимается настоящим героем. Как и его коллега, погибший при исполнении в тот момент, когда он фактически поймал преступника.
А вот фигура самого душегуба мне кажется не особо чёткой. Да, во второй половине текста ( а первую я бы, кстати, сильно сократила) он предстает персонажем вполне убедительным, но уж очень примитивным, что сам автор неоднократно подчеркивает. Но эта убедительность имеет обратный эффект: не верится, что у сего одноклеточного может шевельнуться потребность изложить хоть несколько слов на бумаге. А если он всё-таки и накорябает, то крайне безграмотно-невразумительное, типа «я пашол убевать». Меж тем для заманухи убийца использует слегка переделанный отрывок Набокова. А текст романа душегуба написан непродираемо цветистым слогом, который хоть и является графоманью, однако канает скорее под избыточно стилистическую интеллектуальную прозу.
И да, с одной стороны, автор счастливо избежал штампов со всеми этими детскими травмами, но, с другой стороны, ничем эти штампы не заменил.
Несмотря на мастерски выстроенную детективную линию (в первой половине книги, на мой взгляд, заметно затянутую), возникает вопрос: о чем, собственно роман?
Я думаю, что «До февраля» - это плач по «четвёртой власти», какой была в не очень давнем прошлом настоящая профессиональная журналистика – нынче наполовину убитая, наполовину вымершая естественным путем профессия. Идиатуллин успел узнать её силу и обаяние на собственном опыте. Чувствуется, что это любимая и больная тема автора. Работа возрожденной редакции журнала подана не только ярко, грамотно и убедительно, а , я бы сказала – смачно. Недаром ради неё автор изобрёл такой мало оправданный зигзаг в сюжете триллера. Недаром даже маньяка сделал графоманом, то есть персонажем, имеющим хоть какое-то отношение к бумаготворчеству. Недаром один из героев презрительно отзывается о соперниках-блогерах «прыщи сошли, значит не годен к строевой».
Герои-журналисты – ленивый увалень Паша, депрессивная Аня, яркая алкоголичка Наташа, красотка Юля – на первый взгляд мало симпатичны. Но каждый из них в решающий момент находит в себе силы не подчиниться тупо импульсу самосохранения, не стать трусом и предателем. . Несмотря на угрозы, выложить на сайте важную информацию – исполнить свой профессиональный долг. Хотя кому это сейчас нужно, ведь настоящая четвертая власть давно умерла. Да и если разобраться – была ли она?
Поэтому для меня месседж романа читается так: главная власть – это нравственный закон внутри нас.

0    0