Книга: Птица Мамыра (Витковская Ирина Валерьевна); Время, 2021

Как замечательно, что меня привлекло в новинках странное название. С автором была незнакома, но, прочитав отзывы на другие книги, заказала их все и очень рада. Пронзительно, полное погружение, ты живёшь с героями книги. Вспомнились 90-ые, время юности героев и мое. Похожее впечатление у меня было после прочтения "Второй жизни Уве", светлая печаль. Как неожиданный подарок, в середине книги появились иллюстрации, дополняющие книгу. Как было раньше в книгах - под иллюстрацией цитата и указание страницы. Спойлерить не буду. Однозначно - читать!

0    0

О "Птице Мамыре" Ирины Витковской.
Это не пересказ романа, а мои впечатления. Подчёркиваю.
Жили-были в небольшом городе две семьи.
В обычной части этого города, в обычном доме, да и люди сами - обычные. Даже можно сказать обыватели.
И были у них мальчик и девочка. Соседи по лестничной площадке. Дети из обычных неполных семей: девочку растит мама, а мальчика - бабушка.
Несколько необыкновенным является только то, что детей в семьях любили.
Автор этого нигде не произносит, но повествование не оставляет другого мнения.
Ага, кто-то захочет поспорить, что в этом нет ничего такого уж необыкновенного - детей дома любят. Тогда уточню, что любили не обычным набором: сыт, одет, здоров, школу не пропускает, уроки делает – молодец.
Их душевно любили. Ну, вот знаете, когда ребёнок вроде и одет скромно, и не избалован, но уравновешен и не пуглив, и взгляд его то весёлый и озорной, то внимательный и словно впитывает слова старшего. Без этого вот страха в глазах «что я опять сделал не так».
Но автор напрямую этого нигде не говорит! Это рисует уже моё воображение, а перед ним - текст, где часто штрихами, косвенно выписан живой характер.
Девочка, Тая Каретникова, такова, что «…её невозможно было довести до истерики… заставить говорить обидные слова – она просто перемалчивала всё плохое и несправедливое… и, переждав, начинала тихий спокойный разговор…».
При этом автор о самом процессе воспитания ни словом.
Про мальчика сказано с позиции Таи: «Дружить с Димкой Мятликом было очень интересно, несмотря на его сопливый возраст
убивало то, что всегда приходилось быть начеку. Во-первых, Димка обычно сначала делал, а потом думал, а во-вторых, от первоначально задуманного его ничем нельзя было отвлечь… В-третьих, он ни с кем не боялся вступить в противоборство.» А Тая «вечно стояла на шухере, когда он что-нибудь творил».
И не шалопай ведь, а мальчик, у которого «… ни секунды даром не пропадало. Время, свободное от уроков, было подчинено строгому планированию, и задуманные мероприятия ВСЕГДА воплощались в жизнь.»
«Мероприятия» были, в основном, по составлению взрывчатых смесей, умению их применять, да ещё и направленным взрывом овладеть. При этом нет речи о наказаниях, притеснениях или прочих воспитательных мерах «против». кроме сетований бабушки тем же соседям.
Как такие разные личности держались вместе, да так, что «… любому посвящённому без дураков было ясно: видишь Каретникову, ищи рядом Мятлика», трудно сразу понять. Возможно, на принципе, что противоположности притягиваются. Только чем больше читала, тем яснее – родные это души. Что у одного в характере проявляется, у другого скрыто, но тоже присутствует.
И была у них ещё любовь к чтению. «Проглатывали» книги одну за другой, «но всё по Димкиному вкусу».
И что это я всё цитатами, да цитатами… А потому что Ирина - редкий писатель, которая умеет, не обнаруживая своего отношения к герою, влюбить в него читателя.
И ведь не хвалит. А так представит, что узнавала в нём кого-то из своих, а то и себя.
Тёплые чувства на протяжении всего чтения не отпускали. Сочувствовала, как родным. Чтение стало актом переживания и надежды на благополучный, нет, непременно счастливый конец истории героев.
Дети растут, их жизнь наполнена событиями. Формируются личности: неординарные, волевые, с открытыми сердцами.
Ждала с каждой главой, переворачивая страницу за страницей в надежде, что вот сейчас, и скорей бы уж началось то, что называется «жили они долго и счастливо».
И тут… надо набраться мужества, чтоб принять финал.
Нет, он не трагичен, как в «Мишель», и даже благополучный.
И героиня счастлива в нём!
Так в чём же дело? Почему так резануло, и болит знакомой болью, знакомой по жизни.
Он – логичен. Тот жизненной логикой, когда предвкушение особенного счастья оборачивается развязкой обычной, с тихой констатацией «и это правильно».
Мне нужно было время, чтобы понять, что весь роман надеялась на воплощение сладко манящей, романтичной мечты, от которой сами герои уже отошли и отказались. Они вот так, незаметно для меня, повзрослели, возмужали душой, и теперь мне предстоит проделать этот путь вслед за ними, с их поддержкой, по их примеру.
У других читающих роман вызовет свои ассоциации и переживания. Разумеется.
Тем интереснее будет поделиться.

0    0

Книги, сплетающие жизнь страны и судьбу современников, зреют долго. Настаиваются, поджидая героев-актеров, понимающих замысел
обретают объективность, насколько она возможна в литературе. Сложно писать о недавнем былом. Что для истории перестроечные восьмидесятые и лихие девяностые? Для публицистики и мемуаров – пожалуйста, но масштабное художественное осмысление требует взлететь над временем, над собой, над общим гнездом. Еще труднее отыскать надежду, напитать её, помочь расправить крылья. Разглядеть в хаосе боли глубинный свет – первозданную суть человека, существующую вне исторического процесса, и лёгким росчерком проложить сияющую дорожку из прошлого в бесконечность. Ирина Витковская это сделала.

0    0