Мировая гражданская война (Можегов Владимир И.); ООО "Издательство "Эксмо", 2020

Убедительная книга о том, как проходило завоевание Америки и всего мира сегодняшними левыми хм-хм интеллектуалами:
…Когда в 1936-м грянула революция в Испании, многие еврейские студенты ССNY ринулись на помощь республике. В Испании воевали и многие культурные герои послевоенных десятилетий, такие как Хемингуэй, Джордж Оруэлл (причём последний присоединился даже не к Интербригадам, а к ПОУМ (POUM, Partido Obrero de Uni cacion Marxista) — самым отмороженным испанским троцкистам. Результатом революционного порыва юных троцкистов стали сотни сожженных испанских монастырей, тысячи убитых священников и монахинь.
Однако в это же самое время в среде американских левых зреет идеологический кризис. Побывав в Испании, они увидели, что Сталин воюет не только с Франко, но и с самими троцкистами. В 1937– 1939 гг., напуганные имперским курсом сталинизма, ростом профашистских настроений в Европе и особенно пактом Молотова—Риббентропа, американские троцкисты начинают отходить от левых идей. В еврейских головах зреют теперь иные идеи: локомотивом мировой революции должен стать не СССР, а США.
Именно в это время происходит переворот в головах Макса Шахтмана, Ирвинга Кристола и других, влиятельных в будущем американских идеологов.
И нельзя не видеть, что все ведущие идеологические тренды, движения современной демократии идут в сущности к той же цели, каждый — своими путями: неоконсеватизм — через захват политической власти
неолиберализм — через захват экономики и финансов
культурмарксизм — через культурное доминирование, а мондиализм — объединяя все эти дискурсы общим смыслом.
По этому пути пошла и группа «Партизан ревю». Постепенно журнал отходит от троцкизма и марксизма, начинает поддерживать политику США (то есть дрейфует прямо неоконсервативным курсом), место марксизма занимает фрейдизм, левый либерализм и философия Франкфуртской школы (уже в 1940-е для журнала начинает писать Ханна Аренд и др.).
В начале 19 0-х, оставаясь леволиберальным по духу, журнал начинает поддерживать американские ценности.
В это время «семья» нью-йоркских интеллектуалов становится крайне влиятельной. Обретя респектабельность, нью-йоркские интеллектуалы берут на себя роль менторов литературной и культурной жизни Нью-Йорка и Америки в целом.
Именно эта команда еврейских критиков решала в 1940–19 0-е гг., станете вы писателем в Америке или нет. Они давали вам «пропуск» в мир искусства в самом прямом и жестком смысле этого слова.
Нью-йоркских интеллектуалов часто называли семьей, вкладывая в это слово самый широкий диапазон коннотаций. Сама же семья «явно не обращала никакого внимания на посторонних для нее лиц... Быть принятым в семью... означало, что вы достаточно хороши и что вы существуете как писатель и интеллектуал», достаточно откровенно писал позднее влиятельный неокон, редактор «Комминтэри» Норман Подгорец.
Нееврейские же авторы, такие как Трумэн Капоте и Гор Видал, также без особого стеснения клеймили семью «еврейской литературной мафией» и кликой, контролирующей «большую часть литературной сцены посредством влияния на квартальные издания и интеллектуальные журналы».
Все эти издания, — говорил Капоте, — находятся под еврейским доминированием, и этот особый круг людей пользуется ими, чтобы создавать или уничтожать авторов, привлекая к ним внимание или замалчивая.
Кевин Макдональд в своём блестящем исследовании «Культура критики. Системный анализ еврейского участия в интеллектуальных и политических движениях ХХ столетия» перечисляет следующих участников этой сплочённой группы: Эллиот Коэн (редактор «Менора Джорнэл» и выпускающий редактор «Комментэри»)
Сидней Хук, Ханна Арендт (политическая философия, политическая и интел- лектуальная журналистика)
Уильям Филипс и Филип Рав (редакторы «Партизан ревью», литературная критика, ин- теллектуальная журналистика)
Лайонель Триллинг, Дайа- на Триллинг, Лесли Фидлер, Альфред Казин и Сьюзан Сон- таг (литературная критика)
Роберт Воршоу (кинокритика и критика культуры)
Исаак Розенфельд, Дельмур Шварц, Поль Гудман, Сол Беллоу и Норман Майлер (художествен- ная литература и поэзия, литературная критика)
Мелвин Дж. Ласки, Норман Подгорец и Ирвинг Кристол (политиче- ская журналистика)
Натан Глайзер, Сеймур Мартин Липсет, Дэниэл Белл, Эдвард Шилз, Дэвид Райзман и Майкл Уолзер (социология)
Лайонель Абель, Клемент Гринберг, Джордж Л.К. Моррис, Мейер Шапиро и Гарольд Розенберг (критика искусства).
К 50-м годам нью-йоркские интеллектуалы полностью контролировали культурную жизнь не только Нью-Йорка, но и ведущих американских университетов, от Колум- бийского на Восточном побережье до университета Берк- ли (родины хиппи) на Западном.
Но если журнал «Партизан ревю» и нью-йоркские интеллектуалы формировали сознание студентов высших учебных заведений, то в сред- них — царили фрейдизм и боасианская антропология. «“Нью-йоркские интеллектуалы”, — пишет ведущий американский психолог и социолог, — установили связи с элитой университетов... тогда как психоанализ и боасианская антропология укрепились в средних учебных заведениях. Моральная и интеллектуальная элита, созданная этими движениями, доминировала интеллектуальный дискурс в решающий период после Второй мировой войны, вплоть до контркультурной революции 1960-х годов» (Кевин МакДональд).
Таким образом, описываемые нами движения и подготовили контркультурную революцию, создав и удобрив почву для восприятия американской молодежью либерально-радикальных культурных и политических взглядов.
Какого рода эти взгляды? В качестве примера приведём высказывание радикальной еврейской феминистки Susan Sontag, на пике контркультурной революции писавшей в журнале «Партизан ревю»: «Правда в том, что Моцарт, Паскаль, булева алгебра, Шекспир, парламент, церкви барок- ко, Ньютон, равноправие женщин, Кант, Маркс и балет Ба- ланчини не искупают того, что эта цивилизация сделала с миром. Белая раса — опухоль человеческой истории».

0    0

Рекомендую книгу "Мировая гражданская война" моего друга и соратника по археофутуризму Владимира Можегова. Книга глубока, хорошо написана и опирается на значительное число источников (даже весьма редкие "Очерки истории чумы" – ими я тоже интересовался, собираясь написать о "Черной смерти"). Дерзость построений, интеллектуальное бесстрашие, бескомпромиссность выводов – все это стиль Можегова.
В общем, есть что обдумать, обсудить, о чем поспорить. И помыслить – что делать дальше?.. А, камрады?..
Читайте!

0    0