Год беспощадного солнца. Роман-триллер (Николай Волынский); Издательские решения

Мы не рабы. Рабы - не мы.Мы не рабы. Рабы не мы
Странное чувство возникает при прочтении романа-триллера Николая Волынского «Год беспощадного солнца»: словно действующие лица – твои давние знакомые, живут в соседнем доме или на соседней улице; интересные ребята, с которыми давно не виделся, а повидаться пора бы.
Чувство это возникает постепенно, текст опутывает вас незаметно, словно паук невесомой липкой сетью. Действие разворачивается неторопливо, вы медленно погружаетесь в гипноз текста, и вдруг через десяток страниц – удар по голове, искры из глаз, и теперь никакого спокойствия до последней страницы.
Наверное, кому-то понравится сюжет, который разворачивается на необычном месте основного действия – в патологоанатомическом отделении престижной частной клиники. Любопытно, что обстоятельства и материальное окружение, несмотря на их уникальность, не вызывают каких-то особых ощущений, которых можно было ожидать, читая о таком специфическом роде деятельности. Нет, вместе с героями мы спокойно двигаемся в морге, занимаемся их рутинным делом, в конце рабочего дня хлещем ворованный спирт, и никакой разницы – работаем ли за секционным столом в ПАО или на токарном станке на заводе.
  Да, необычная обстановка, необычная профессия. Ну и что? Не в ней суть. Суть в людях – в их мыслях, мотивах, в их поступках.
Кому-то могут понравиться страницы, которые невозможно читать без гомерического смеха, отчего делаешь вывод: юмор из русской литературы никуда не исчез, и часто он из бытового легко перетекает в черный.
Кто-то дрогнет, дойдя до эпизодов, где герои попадают в смертельно опасные обстоятельства. Например, когда доктора Мышкина (фамилия, как видно, говорящая ‒ аллюзии с Львом Мышкиным просматриваются) живым заколачивают в гроб и хоронят в траншее заброшенной стройки. Как выбраться?
Кто-то особо заинтересуется линией духовного поиска героев, и не важно, спорят ли они по поводу последних событий на Донбассе и в Крыму;надо ли было возвращать Крым и оставлять на растерзание укронацистам Новороссию; о первом в истории, подробно описанном в Ветхом Завете, акте террора и геноцида (книга Исход); о властях предержащих и их разрушительной антигосударственной практике, которая обрадовала бы Гитлера; об извечном русско-еврейском вопросе; о юдофобии и русофобии и межнациональной гармонии; о распространяемых расистами гипотезах, доходящих до абсурда, – например, был ли Пушкин иудеем и действительно ли его «настоящая» фамилия Пушкинд, а Льва Толстого – Рабинович; ну, и о том, как платная медицина легко соскальзывает в преступную. Всё интересно, всё задевает за живое, всё близко, трепещет и – рядом.
Однако меня лично (только не улыбайтесь) сильно зацепило нечто иное ‒ романтическая, любовная линия. Нет, порнухи здесь никакой, даже странно. И даже намека нет на то, что любовь придумали мужчины, дабы не платить за секс. Здесь, в книге, любовь (не забыли, что это такое?), вспыхнувшая между молодыми людьми, оказавшихся в смертельно опасных обстоятельствах, настолько чиста, настольно сильна и трагична, что способна победить даже смерть…
Нам выпал тяжелый жребий жить в обществе, устроенном на порядок более не-справедливо, чем было даже при царях, до 1917 года. Над нами господствует сатанинская сила денег, а большая часть населения превращена всего лишь в питательную среду для финансовых и политических воротил, захвативших Россию в плен, как работорговцы захватывают живой товар. И всё равно: мы не все оскотинились. Среди нас найдется немалое число таких, чьи честь, совесть, достоинство не продаются за все сокровища мира. Не в них наша правда. Для нас изначально сам по себе факт жизни – уже прекрасен. Ты просыпаешься и видишь, что за окном свет, и это уже счастье. Остальное ‒ преодолеем! У русского человека для этого есть три мощных рычага – авось, небось и как-нибудь (на современном языке: во всю прыть, без страха и во что бы то ни стало). Вот, к чему, собственно, подводит книга «Год беспощадного солнца». Раньше это называлось «социальный оптимизм». Сегодня – не знаю, как. Но есть.

0    0

Зачем в детективе еще и политика? Больше нечем заняться?Вот, смотрите:
"Литвак уже был пьян и хлопал глазами, как сова на солнце. Однако сарказм Мышкина до него дошел. И Литвак стал медленно и злобно трезветь.
– Хоть ты, Дима, и тупица, причем, безнадежный, но так уж и быть: из одной чистой жалости к тебе сообщу несколько пустяков, с помощью которых даже такой сибирский валенок, как ты, может определить, на каком свете он находится. Повальный маниакально-депрессивный психоз, который я назвал «crymus vulgaris», пройдет, и в сухом остатке смотри на несколько вещей. Первое: если в государстве стратегические отрасли в руках частника, а тем более, иностранца, то это не государство, а конюшня без ворот и без сторожа. Объективно. А субъективно – проститутка в последней стадии прогрессивного паралича. Ты знаешь, что энергомашиностроение и производство электричества – у немцев, что у них контрольный пакет?
– Не знаю, – промямлил Мышкин, совсем сбитый с толку. – Не врешь?
– Я же твой друг, ты сам сказал, значит, врать тебе не буду, – заверил Литвак".
Ну и зачем это? Автор умнее всех? Триллер – так путь будет триллер. Отдохнуть, проследить за сюжетом, добавить адреналина. Сюжет, напряженка – все это есть, интересно. Но рассуждениями о Путине, Крыме, Донбассе только людей с толку сбиваете. Зачем это? Там одна врачиха говорит:"вся наша жизнь сплошная политика и если ты от нее уходишь, она тебя настигает в самый неподходящий момент". И что? Хотел бы знать, много ли таких, кто так думает? И где их нашел автор?

0    0

Триллер... Вся жизнь такаяДа, предыдущий автор прав: поначалу текст вас обволакивает, опутывает ‒ неторопливо, но густо, словно паук, невесомой липкой сетью. И не замечаешь, как невольно погружаешься в гипноз интонации, внутреннего ритма превосходной прозы, выстроенной по законам психологии и даже, я бы сказал, психотерапии. Да, Волынский, конечно, знает дело и предмет изнутри ‒ это видно сразу. И как особо опасный манипулятор воздействует на наши болевые точки, добиваясь от нас той реакции, какую ему сейчас захотелось и какая ему нужна в данный момент. Причем, в максимальном спектре: от дикого хохота до леденящего ужаса…
Сегодня так у нас почти уже не пишут. Вряд ли наберется в РФ, то есть, в самом крупном лоскуте разорванной на части России, больше двух десятков писателей, у которых хватает сил, таланта, культуры и дерзости, чтобы не только чтить традиции великой русской литературы, но и хранить их и развивать. И это сделано не в эпопее или в классическом романе, а в триллере ‒ в «подлом» жанре. Впрочем, рамки триллера слишком тесны, содержание «Года беспощадного солнца» разливается, как в половодье, и выходит из узких берегов популярного и любимого в народе жанра. Наверное, именно поэтому писатель обозначает свою книгу как «роман-триллер». Термин литературоведами не узаконен, по форме явная эклектика, но он обеспечил писателю максимальную свободу. Да и к слову: что такое эклектика? Пуристы скажут: перед нами жанровый криминал. Но хочу напомнить: наилучшие результаты и открытия получаются на стыке знаний и наук, а в нашем случае ‒ на стыке жанров. Да, в конце концов, разве «Преступление и наказание» ‒ не тот же самый роман-триллер?

0    0