Дения я и кое-что об испанцах. Неизвестная Испания (Элизабет Кондр); Издательские решения

Впечатление о прочитанном как об извилистой улочке в средневековом городе (может быть даже Дении) много поворотов и за каждым что-то новое и интересное. В общем впечатления о прочитанном интересные с ярким местным колоритом.

0    0

Сразу о главном: работа творческая и работа талантливая. По прочтении складывается убеждение, что автор – говорю без преувеличения – сложившийся писатель. Разберем все по порядку. Жанр. Буклет, путеводитель по Испании, путевой очерк. Все три определения подходят, и в то же время книга в них не укладывается. Сопротивляется, как сказочный Ивашечка, которого заталкивают в печь. Написанное выше перечисленных жанров. Ближе к свободной прозе. Кажется, что писать вне жанра легко: обманчивое впечатление. На самом деле очень трудно: сопротивление материала сказывается. Но зато и достичь можно большего – в смысле художественном. Интонация живой разговорной речи сразу же подкупает. Хочется ей довериться, отдаться: пускай ведет. Но постепенно замечаешь, что речь по своей изощренности в то же время и письменная. И сам начинаешь притормаживать, всматриваться, оценивать. Поражают удивительно меткие сравнения. «Пальмы с опущенными листьями были похожи на лам во время линьки». Великолепно! Сравнение не по сходству внешних признаков (что может быть общего у пальм с ламами), а по внутреннему родству. Или другой пример: «Эпоха Альмохадов 12 века перед нами, как штемпель библиотеки на внутренней части книги». Блестяще! Или: «Гора Монго, отдельно стоящая от всех горных хребтов, которыми, как рюшами на юбке, украшена Испания». Вот она, женская проницательность, вряд ли доступная мужчине: горные хребты, как рюши на юбке. Замечательно! И такие находки – на каждой странице. Книга ими буквально усыпана. Во всяком случае, её первая часть. Вторая часть, где описываются магазины, фильмы, развлечения, все же попроще. Но и там встречаются меткие штрихи: «Удивление бабочкой пронеслось по лицу». Неточности, шероховатости? Они есть, но хочу подчеркнуть, что с ними надо обращаться очень бережно. К этому нас обязывает мировая… впрочем, за мировую не поручусь – русская литература. Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд И руки особенно тонки, колени обняв. (Николай Гумилев) Это что ж такое! Так ставить деепричастный оборот нельзя! Не лучше ли отредактировать: «Руки, обнимающие колени, кажутся особенно тонкими». Правда, ритм нарушается. И поэзия исчезает. Зато грамматически все «правильно» – не придерешься. Я русский бы выучил только за то, Что им разговаривал Ленин. (Владимир Маяковский) Позвольте! Разговаривают не языком, а на языке. Исправить, исправить. Вы не знаете по-русски, госпожа моя. (Александр Блок) Не лучше ли: «Вы плохо владеете русским языком, госпожа моя»? Вот теперь все в порядке. Это, разумеется, шутка. Автор сам понимает, что в некоторых случаях исправлять ничего нельзя: «Писала в самолете и умышленно не стала менять текст, побоялась, что тогда что-то может измениться». И хорошо, что побоялась. Я уж было захотел исправить: «Это больше подходит куску земли между двумя зданиями площадью среднего дома». Но и это не стал исправлять.

0    0