Книга: Путь Меча (Генри Лайон Олди); Автор, 1996

МЕЧ ПРОТИВ НЕБАО чем книга? О мечах... А что такое, простите, меч? "Боевое колющее или рубящее оружие, имеющее клинок, изготовленное из бронзы или железа. Также знак престижа." (конец цитаты из археологического словаря). Увы, так уж сложилась история беспокойного рода человеческого, что меч в ней играл всегда едва ли не центральную роль. Три с половиной тысячи лет меч изо дня в день служил самым универсальным и совершенным оружием, служил настолько долго и честно, что стал метафорой и символом войны и воина. "Меч -- душа воина". Умри, лучше не скажешь. Холодный клинок на Востоке и на Западе олицетворял божественный суд и божественную справедливость -- не случайно воин мог потребовать высшего суда -- поединка, исход которого был окончательным и обжалованию не подлежал. И вот тут для нас, господа читатели конца второго тысячелетия, вместе со многими заблуждениями и предрассудками прошлого благополучно подзабывших и истины, оплаченные кровью и жизнями наших предков, начинаются вопросы... Когда человек становится воином? Когда берет в руки меч? Или нет? А ведь заповеди гласят: "Не убий!" -- но воин убивает... Так что же, он нарушает божий закон?! Значит, меч -- зло? Но почему же нас до сих пор гипнотически влечет к этому сверкающему злу? Вопросы, вопросы...
Как же я завидую тебе, читатель -- тебе только предстоит проехать от белостенного Кабира до степей Шулмы, тебе еще только предстоит знакомство с шутом Друдлом Муздрым, с кузнецом Кобланом Железнолапым, с двуручным эспадоном Гвенилем, с простоватым копьем Чыдой и взыскующей власти обоюдоострой Чинкуэдой, Змеей Шэн! Еще одна особенность романа "Путь Меча", о которой следовало бы поговорить. Все в нем рельефно -- вещь и тень, меч и человек, событие и суть, правда и неправда. Не случайно в фантасмагорической биографии Генри Лайона Олди появились строки о влиянии идей буддизма на его творчество -- авторы и не скрывают своей приверженности к этой философской концепции. А один из главных принципов Дзэн -- будь в том, что делаешь. То есть -- искренность. Поэтому если писать -- то так, чтоб верили. А иначе разгуливают по страницам нашей и ненашей фантастики герои из "нержавеющей стали", расплодившиеся, аки крысы! И выделывают оные герои такое, для чего нужно, пользуясь словами тех же Громова и Ладыженского, "шесть ног и руку -- одну, зато с восемью суставами." И хочется воскликнуть, подобно Станиславскому: "Не верю!" А здесь -- веришь.
"...и три сабли, брызжа искрами, скрещиваются в том месте, где только что было, не могло не быть плечо проклятого Мо-о аракчи, и в миг их соприкосновения они еще успевают увидеть мелькнувшее рядом предплечье Чэна в кованом наруче работы старых кабирских мастеров, к которому прижался Дзюттэ Обломок, шут, забывший о шутках -- лязг, визг, и я подхватываю одну из сабель на лету, как подхватывал Эмрах ит-Башшар Кунду Вонг, и отправляю за пределы нашей Беседы... Затопчут ведь, глупая!" Потому что так и есть. Потому что авторы пишут большей частью о том, что знают сами, и знают хорошо. Много исписано страниц о махании руками и разнообразными предметами, много Конанов-Арнольдов вертят двуручный меч, как гимнастическую палку -- а много ли авторов пробовали делать это сами?!
Эти -- пробовали, и очень основательно...

0    0

В отзыве есть СПОЙЛЕРЫ. Я предупредила.С этого романа начала знакомство с творчеством Олди. Присоветовали. Книгу чуть в руки не сунули.
Нашла-купила-открыла... и пропала из этого мира на два дня.
Это лучший роман из тех, что я читала у писателей.
Есть одна трудность: главное — не бросить читать на первых 50ти страницах (подтверждено не только моим опытом, но и опытом 4-5 моих знакомых). Когда начинаешь читать про прямой Дан Гьен, возникает чувство удивления (вот так-так... меч — главный герой! да как все описано, да как продумана речь, да приемы, да традиции), а потом — резкого отторжения (как же так! люди — и Придатки какие-то! не хочу читать роман, где мы, все такие единственные, неповторимые, все такие в белом, да на вторых ролях!). Но стоит пережить этот кризисный момент и от романа не оторваться.
Интересна идея существования двух параллельных «рас», культур, настолько близких, что характеры-поступки-речи Блистающих и людей дублируются, но не пересекаются. Это основное фантастическое допущение, которое, в принципе, и отличает наш мир от мира Кабира. Но насколько изящно Громов и Ладыженский строят реальность романа. Посмотрите на антураж. Не видите уловного средневековья, давно набившего осконину несчастным любителям фэнтези? И правильно. У нас Восток (Ближний и Дальний), со всеми прелестями. Чувствуется, что авторы очень хорошо знают материал, из которого создают мир, легко преобразуют его, создавая узнаваемое, но оригинальное подобие Востока — с особенной атмосферой, яркой мифологией (здесь, конечно, много заимствований из реальной мифологии и фольклора) и своими отношениями.
Олди, как мне всегда хочется ляпнуть, постмодернисты. Как они играют с читателем... Вы знаете, что Абу-т-Айб Абу-Салим Аль-Муттанаби — живший в десятом, кажется, веке арабский поэт? И его «Касыда о мече» — не выдумка Олди, а самое что ни на есть настоящее произведение? Правда, авторы выкинули из нее несколько строк, в которых упонимались топонимы нашего мира. Но своей прелести касыда не потеряла. Легенда о Мунире и Масуде тоже принадлежит нашему миру. Но как искусно она вплетена в мир Кабира, как умело на ней построена философия книги. Еще немало приятных сюрпризов на страницах «Пути меча». Главное видеть.
«Пресеки свою двойственность и пусть один меч сам стоит спокойно против неба!» Поиски пути, обретение друзей и соратников, выбор правильного решения, которого, по законам жизни, нет... Не думаю, что стоит рассказывать-доказывать-спорить о философии книги. Да и пустое это, решать «Что автор хотел сказать этой книгой». Что читатель увидел, понял, осознал, то и сказано. Мне показалось, что безысходностью и горечью веет от финала книги. Много путей, но нет самого правильного. Что ж, тогда просто выбери свой.

0    0

Пожалуй, мне было бы сложно назвать вещь красивее. Вот только вслушайтесь:
"Не воздам творцу хулою за минувшие дела,
Пишет кровью и золою тростниковый мой калам.
Было доброе и злое — только помню павший город,
Где мой конь в стенном проломе спотыкался о тела..."
Это история о людях, не умеющих убивать, но мастерски владеющих оружием. Это история о живых клинках, беседующих на уровне высокого искусства и мастерски владеющих людьми. Два мира — живого металла и живой плоти — гармонично сосуществуют, не мешая друг другу, лишь сливаясь в единении мастерства...
До поры до времени.
Потому что их ОБЩИЙ мир изменился навсегда. Потому что все-таки это история о том, как им пришлось учиться слышать друг друга, учась убивать. Потому что пьянящая ярость завоевателей кружит голову, потому что невозможно остаться только на одной стороне, потому что неукротимая Шулма все-таки пришла в благополучный Кабир. Пришла — и осталась...
Помнится, в этой книге меня потрясла не только необычность сюжета и «параллельного» повествования от имени человека и оружия, но и блестящая стилизация под арабскую поэзию, затейливый рисунок мира, вобравшего в себя весь Восток, и Ближний, и Дальний, и при этом не отгородившегося от Европы... А еще — глубина, многослойность — и, конечно же, красота повествования, чеканная, отточенная, причудливо извитая, как узор дамасского клинка.
Последние абзацы эпилога просто изумительны: чтобы много СКАЗАТЬ, вовсе не надо много ГОВОРИТЬ.
Великолепный роман.

0    0