Война все спишет. Воспоминания офицера-связиста 31-й армии. 1941-1945 (Леонид Рабичев); Центрполиграф, 2010

В начале об авторе. Леонид Николаевич Рабичев (1923) – из когорты тех, кому в 1941 г. исполнилось 18, и которых после войны осталось всего несколько процентов. С детства увлекался стихами и живописью, особенно графикой. В шестнадцать лет поступил в Московский Юридический институт, где литературным кружком руководил Ю.М. Брик. В октябре 41 г. уехал с родителями в эвакуацию в Уфу, где попал в Бирское училище связи, которое окончил в ноябре 42 г. в звании «лейтенант». Всю войну прослужил командиром взвода. В составе 31 армии участвовал в боях на Центральном, Третьем Белорусском, Первом Украинском фронтах, в Восточной Пруссии, Силезии и Чехословакии. Награжден двумя орденами Отечественной войны второй степени, орденом Красной звезды и одиннадцатью медалями. Из армии демобилизовался в 46 г., поступил на художественное отделение Московского Полиграфического института, после окончания которого 39 лет работал художником в области рекламной и книжной графики. С 1959 г. член Союза художников СССР. Участвовал в многочисленных Московских, всероссийских, международных выставках. В 1962 г. на выставке «Тридцать лет Московского союза художников» в Манеже первым вступил в спор с Н.С. Хрущевым. Писал стихи до войны и во время войны, потом забросил на 30 лет, после чего активно печатался. К настоящему время опубликовано более пятнадцати книг стихов и прозы, воспоминания.
Представленная книга – это воспоминания 80-ти с лишним летнего человека о его юности. Воспоминания сбивчивые, сумбурные, перескакивающие с одного предмета на другой и нередко повторяющиеся, перемежающиеся стихами автора (мне не очень понравившимися) и письмами тех лет. Яркие, образные (автор – художник), интересные (рассказ об училище связи), тяжёлые (всё о Восточной Пруссии). Неслучайно его друзья и хвалили их, и просили уничтожить (или как минимум не печатать). Я прочитал… не с удовольствием (какое уж тут удовольствие), но с благодарностью. Читать вам это или нет, решайте сами. Вот несколько отрывков.
Освобождённая Белоруссия. «Когда появились немецкие бомбардировщики, мой друг, командир второго взвода моей роты Олег Корнев лег на дно полузасыпанной пехотной ячейки, а я на землю рядом. Бомбы падали на деревню Бодуны. Одна из бомб упала в ячейку Олега. На дереве висели его рука, рукав и карман с документами. Но в деревне располагался штаб дивизии и приданный к штабу дивизии его взвод. Я начал собирать его людей. Тут появилась вторая волна бомбардировщиков. Горели дома, выбегали штабисты. Перед горящим сараем с вывороченным животом лежала корова и плакала, как человек, и я застрелил ее. После третей волны бомбардировщиков горели почти все дома. Кто лежал, кто бежал, те, кто бежал к реке, почти все погибли. Генерал приказал мне с моими телефонистами и оставшимися в живых людьми Олега Корнева восстановить связь с корпусом. Под бомбами четвертой волны “хейнкелей” мы соединяли разорванные провода.
Потом я получил орден Отечественной войны второй степени и отпуск на десять дней в Москву».
Восточная Пруссия. Февраль 1945. «Утром сержант Лебедев залезает по приставной лестнице на чердак и как ужаленный скатывается вниз.
— Лейтенант, — говорит он мне почему-то шепотом, — на дворе фрицы. Я на чердаке, подхожу к окну, на дворе соседнего дома прямо подо мной человек сорок немцев в трусах загорают на солнце. Рядом с каждым обмундирование, автомат, кто-то сидит курит, кто-то играет на губной гармошке, кто-то читает книжку.
— А что, если их всех закидать гранатами? — спрашивает меня Лебедев.
Считаю: нас девять, артиллеристов пять. А сколько немцев в соседних домах, что за часть, что у них на вооружении? По рации сообщаю об обстановке, жду указаний, но никаких указаний не поступает. Немцы нас уже заметили, но ни стрелять, ни одеваться не собираются. Солнце, и какая-то жуткая лень. А мы сидим в своем доме с автоматами и гранатами и ждем указаний. Указания не пришли».
Там же, тогда же. «…войска наши в Восточной Пруссии настигли эвакуирующееся из Гольдапа, Инстербурга и других оставляемых немецкой армией городов гражданское население. На повозках и машинах, пешком старики, женщины, дети, целые семьи медленно по всем дорогам страны уходили на запад.
Наши танкисты, пехотинцы, артиллеристы, связисты нагнали их, чтобы освободить путь, посбрасывали в кюветы на обочинах шоссе их повозки с мебелью, чемоданами, лошадьми, оттеснили в сторону стариков и детей и, позабыв о долге и чести и об отступающих без боя немецких подразделениях, тысячами набросились на женщин и девочек.
Женщины, матери и их дочери, лежат справа и слева вдоль шоссе, и перед каждой стоит гогочущая армада мужиков со спущенными штанами.
Обливающихся кровью и теряющих сознание оттаскивают в сторону, бросающихся на помощь им детей расстреливают. Гогот, рычание, смех, крики и стоны. А их командиры, их майоры и полковники стоят на шоссе, кто посмеивается, а кто и дирижирует — нет, скорее, регулирует. Это чтобы все их солдаты без исключения поучаствовали.
Потрясенный, я сидел в кабине полуторки, шофер мой Демидов стоял в очереди, и я понимал, что война далеко не все спишет. А полковник, тот, что только что дирижировал, не выдерживает и сам занимает очередь, а майор отстреливает свидетелей, бьющихся в истерике детей и стариков.
— Кончай! По машинам!
А сзади уже следующее подразделение. И опять остановка, и я не могу удержать своих связистов, которые тоже уже становятся в новые очереди, а телефонисточки мои давятся от хохота, а у меня тошнота подступает к горлу. До горизонта между гор тряпья, перевернутых повозок трупы женщин, стариков, детей.
Шоссе освобождается для движения. Темнеет. Слева и справа немецкие фольварки. Получаем команду расположиться на ночлег. Мне и моему взводу управления достается фольварк в двух километрах от шоссе. Во всех комнатах трупы детей, стариков и изнасилованных и застреленных женщин. Мы так устали, что, не обращая на них внимания, ложимся на пол между ними и засыпаем».

0    0

Книга о войне, на которую попал 18 летний юноша. Сначала его обучения для военных действий, потом сама война. Тяжело в учении - легко в бою. Скорее даже книжка не о самой войне, а о воспоминаниях, где запомнились какие-то разговоры, действия, переписка, встречи, стихи и тд. Пару страниц для наглядности о жестокости русских. О встрече уже в послевоенное время ветеранов. Эту книгу скорее можно советовать читать родственникам и соответственно иметь у родственников ее дома, чем для широкого круга читателей. Разве только для галочки ИМХО.

0    0

Книга очень хорошая. Всем советую. Из многочисленной мемуаристки времен ВОВ мало кто описывает "героизм" советских освободителей на территории Германии в отношении женщин не в общих чертах, а как оно было на самом деле. Возможно не с этой книги надо знакомиться с мемуарами ВОВ (подросткам до 16 лет вообще не рекомндую), но если начали, прочитать обязательно.

0    0