Книга: Помпадуры и помпадурши (М. Е. Салтыков-Щедрин); Правда, 1984

Книга отлично оформлена. Листы белые (но не глянцево белые, а такие больше к матовому). Качество печати очень хорошее. Но больше всего порадовал переплет. Очень красиво, приятно и ярко оформлен.

0    0

Салтыкова-Щедрина люблю, но эту книгу не осилил. Скучновато, но для ценителей классики должно быть в коллекции.
Бумага серая, тонкая, но печать нормальная. Обложка твёрдая, яркая.

0    0

Я вам закон, милостивые государи. Я — закон, и больше никаких законов вам знать не нужно
– А ну, например, ежели в часть попадешь?
– До сих пор Бог миловал. А ежели когда попадем, тогда и узнаем.
Феномен Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина в сегодняшней его пугающей актуальности. Словно бы и не было полутора сотен лет, прошедших со времени, когда книга писалась. На самом деле, многое изменилось к лучшему. Но, главным образом в силу эволюционного развития и технического прогресса.
Жизнь дает обывателю больше возможностей сбежать от проклятой темы "как нам обустроить Россию". Один создает свои райские кущи на шести сотках собственной дачи
другой кормит пятью рыбами и пятью хлебами сто тыщ подписчиков своего кулинарного канала
третий творит себя, виртуального, по образу и подобию масс-медиа кумиров. И все, в большей или меньшей степени, эмигрируют во внутреннюю Монголию сетевых сообществ по интересам.
Что хорошо, потому как содействует ослаблению уицраора российской государственности Жругра и позволяет надеяться на лучшее. Это еще что за хрень? Не хрень, а применение адекватного инструмента для понимания того, с чем традиционные способы постижения не работают. Мы же с вами недоумеваем, почему в России ничего не меняется. Ни дореволюционная историческая наука не дала ответа, ни диалектический материализм, ни современность. А метаистория по Даниилу Андрееву совершенно объясняет.
Вопреки распространенному мнению, главные наши беды не дураки и дороги, не "пьют и воруют" и даже не чиновники. Вопреки не менее распространенному - умом Россию понять вполне возможно. Хотя для этого нужно признать, что современный уровень развития общественных наук (история, обществознание, социология, культурология) далек от изречения истин в последней инстанции - и позволить себе непредвзято взглянуть в сторону того, что среди просвещенных современников принято считать унылой фэнтезятиной или шизофреническим бредом.
По Андрееву, всякий народ имеет воплощение государственности - уицраор, созданный для объединения нации, защиты ее интересов от внешних посягательств, воплощения общих масштабных целей. Это такое неизбежное зло - скрепа, без которой неминуемо сползание в хаос и анархию. Российский уицраор, Жругр, силен необычайно, так как в неблагоприятных климатических и географических условиях, ему делегировано больше полномочий, чем абсолютному большинству созданий той же природы в других странах. Триада "Православие. Самодержавие. Народность" - в сути его девиз, а центростремительность - единственный способ действий.
Михаил Евграфович уже тогда, полтора столетия назад, считал ключом к решению многих вопросов государственного управления децентрализацию, придание субъектам большей самостоятельности, выборность власти из числа местных представителей, внимание к особенностям и обычаям народов, населяющих губернию. А он знал, что говорит, сам будучи представителем высшей государственной бюрократии - чиновником по особым поручениям. Тогда, как, впрочем, и теперь, все остается в сфере утопических мечтаний.
Теперь о книге. Название "Помпадуры и помпадурши" - отсылка к фаворитке Людовика XV, маркизе де Помпадур, чье имя органично пересело на российскую почву, скрестившись с "самодуром", породив вполне жизнеспособный гибрид "помпезный самодур" (семантика, однако). Помпадуры С-Щ - практически всегда губернаторы, очень редко просто высшее чиновничество. Другое дело, что площадями и богатствами субъекты хозяйствования сильно отличаются: один край всероссийская житница и здравница со всякими ништяками, кроет как бык овцу другой, где кроме навоза никаких природных богатств отродясь не бывало.
Помпадурши - фаворитки последних, из числа местных светских львиц. То есть, не жена, не любовница-содержанка, но именно располагающая неограниченным влиянием на губернатора дама, употребляющая его к себе расположение, как правило, для личного обогащения. Этот институт у нас сегодня изжит (или мне так кажется в силу моей удаленности от властей предержащих), нынешние наши что уворуют - в дом, все в дом.
О структуре. Пятичастная, первая часть включает три новеллы: "Прощаюсь, ангел мой, с тобой", "Старый кот" и "Старая помпадурша", герои которых смещенные с должностей губернаторы, покидающие свои палестины. В последнем случае прекрасная добрая Надин, долго хранившая верность своему помпадуру, все же уступает домогательствам нового, совершенно переменившись к финалу в сторону склочности и стервозности записной щучки-сучки.
Вторая: "Здравствуй милая, хорошая моя", "На заре ты ее не буди" и "Она еще едва умеет лепетать" - путь помпадура из золотой молодежи Митеньки Козелкова, юноши ума небольшого, но в целом незлобного, из умеренного либерала превращающегося в совершенного цербера.
Третья: "Сомневающийся", "Он", "Помпадур борьбы", о реакционном закручивании гаек, в подобие которого вступает сегодняшняя Россия (да, у нас все по кругу). Помпадур, который с удивлением узнает, что есть еще и закон, и это открытие совершенно выбивает почву у него из-под ног
другой из реформатора становится фаталистом, вплоть до того, что пожары не тушит
третий - недоросль Феденька Кротиков, на протяжении рассказа трансформируется из прекраснодушного мечтателя в подобие местного Ивана Грозного.
Четвертая, "Зиждитель" о Сереже Быстрицине, направленным помпадуром в Паскудск и добившемся неустанным радением, чтобы городок сей исчез с карт и из реестров (вот она, чаемая Щедриным децентрализация). И все налаживается у них. "Единственный" - это такой простой и авторитетный мужик в помпадурах, который заботится о вверенном его попечению крае, а рвение перенаправляет на помпадуршу из таких же простых бабенок, пресекая любые поползновения непотизма.
Пятая "Мнения знатных иностранцев", уж очень грустна и нелестна для наших чиновников. Все это было бы смешно, когда бы ни было так грустно. А все же, пока живем, надеемся.

0    0