Парфюмер. История одного убийцы. Роман (Зюскинд Патрик); Азбука Издательство, 2015

Книга, которую я не решалась прочитать на протяжении стольких лет(и напрасно!) поразила меня буквально с первых страниц, хотя,казалось бы, до красоты картинам, описываемых автором в первых главах, слишком далеко. Тем сильнее впечатление, которое они производят на читателя. Картины сами по себе отвратительные, мало сказать неприглядные, написаны так, что хочется попробовать на вкус каждое слово, каждую деталь. Хотя, уверена, окажись я в Париже XVIII века, единственным моим желанием было бы бежать без оглядки с этих,пропитанных запахом рыбы и пота, улиц.
Не будучи фанатом ароматов, я стала фанатом книги об ароматах. И никто не скажет, что книга вовсе не об этом! А о чем же,позвольте узнать,еще?
История великого гения, жившего в собственной тени лишь по своей только воле, история гения, готового на все ради своей же идеи, история этой идеи, жившей и питавшей его-и все это история об ароматах.
Не хочу вдаваться в сюжет лишь потому, что книгу нужно читать.
Не знаю хорош ли настолько же фильм и теперь хочу его посмотреть, что убедиться или разочароваться.
Но книга меня потрясла и влюбила в себя.

0    0

Восхитительная книга Зюскинда. Совершенно небанальный сюжет, интересные описания и сцены. Я даже не представляла, что так ярко можно описать запахи: от божественных ароматов до омерзительного запаха протухшей рыбы. Очень советую к прочтению!

0    0

Вот за что мне особенно понравился Зюскинд, так это за его стиль. Писатель настолько филигранно владеет искусством иронии, что в результате она становится вообще незаметна. Если в самом начале, пока он только вводит в свой мир, Зюскинд предпочитает лобовую атаку,
"... мать Гренуя, которая была еще молодой женщиной (ей как раз исполнилось двадцать пять), и еще довольно миловидной, и еще сохранила почти все зубы во рту и еще немного волос на голове, и кроме подагры, и сифилиса, и легких головокружений ничем серьезным не болела, и еще надеялась жить долго, может быть, пять или десять лет, и, может быть, даже когда-нибудь выйти замуж и родить настоящих детей в качестве уважаемой супруги овдовевшего ремесленника…"
то уже к середине ирония потихоньку уходит в глубину,
"А теперь вот этот парень с его неисчерпаемым запасом новых запахов, этот маленький говнюк, которого нельзя оценить даже на вес золота, вздумал как раз сейчас, когда дело так удачно расширяется, подцепить сифилитическую оспу и гнойную корь in stadio ultimo!"
а ближе к финалу и вовсе остается лишь в интонациях и подтексте.
"Он осторожно вставил в скважину ключ и повернул ручку, тихо, совсем тихо, чтобы не спугнуть ее, почти желая застать ее спящей, что бы разбудить ее поцелуем, еще раз, последний раз, прежде чем придется отдать ее другому мужчине."
Но самая большая ирония книги – главный герой: кошмарный злодей, ужасный нелюдь, чудовищное исчадие тьмы Жан-Батист Гренуй. Сколько немыслимо отвратительных эпитетов излил на его тщедушное тело Патрик Зюскинд, сколько словесных громов и молний швырнул писатель на уродливую голову маленького парфюмера, но при этом с кем он его сравнил? С клещом! Мыслимое ли дело сопоставить адово чудовище и лесное насекомое?! Вот именно. Зюскинд в зловещих красках описывает, как чудовищный клещ готовится всю свою жизнь спрыгнуть с ветки на несчастное лесное животное. Настолько ли несчастно это животное (бедное животное)? С большой долей вероятности можно предполагать, что это хищник (просто потому, что если мы говорим про лесное животное, то крот придет в голову отчаянным единицам, а заяц явно уступает пальму первенства волкам, лисицам и медведям). И вот Зюскинд фактически взвешивает на весах чудовищного клеща и несчастного серого волка (метр в холке, клыки до пяти сантиметров, когти рвут даже крепкую кожу). Гренуй – это клещ, а волк – это мы, люди. Содрогнитесь.
О чем, собственно книга? О кричащем одиночестве человека в обществе, где «каждый сам за себя», о трагедии никому не нужной личности? Да, в какой-то мере. И о безразличии, равнодушии, меркантильности, алчности, тщеславии. Но это все фон. Самое главное, эта книга – о любви. О поиске любви, о ее роли в жизни людей, о ее силе и необходимости. Удивляюсь, как можно это не понять. Патрик Зюскинд не стал бросать хлебные крошки. В стиле банальной басни, обязательно содержащей в финале мораль, в последнем предложении Зюскинд единственный раз во всей книге выбросил свой собственный стиль за борт: «Они впервые совершили нечто из любви». И оно понятно: слишком велико было желание писателя прямым текстом транслировать то, о чем он говорил всю книгу. Простим ему маленькую слабость.

0    0