"Жизнь моя иль ты приснилась мне..." (Богомолов Владимир Осипович); Книжный Клуб 36.6, 2013

Второе крупное произведение замечательного автора Владимира Богомолова. Второе и, к сожалению, последнее.
Многим этот автор знаком по повести "В августе сорок четвертого " (она же "Момент истины"), и практически всем по успешной экранизации этой книги.
В новом произведении автор описывает время окончания войны и первые послевоенные годы. Книга написана все тем же увлекательным и живым языком что и первое его произведение. Так же богато снабжена документальным материалом.
Издание очень хорошее. Белая плотная бумага, оформленная в строгом стиле твердая обложка. Шрифт читается легко.
Спасибо супруге Владимира Осиповича за то что это издание получило жизнь!

0    0

Купила совсем недавно и только закончила читать. На первый взгляд, другая книга Богомолова - "В августе 44-го" ("Момент истины") - это более беллетристичная книга, там и сюжет похудожественнее, и динамика событий активно развивается. А вот именно эта книга - слишком серьезная, что-ли. И за один раз не прочитывается, читается именно частями. Информации получаешь очень много, и причем такой, которая в официальных сводках того времени не значилась. Но история есть история, и она не терпит сослагательного наклонения. Поэтому покупкой действительно довольна. А для тех, кто любит чтение попроще, есть Донцова и иже с нею :-)

0    0

Эта книга одна из лучших книг о войне,которые я читал ,наряду с выдающимся романом Виктора Астафьева «Прокляты и убиты».Богомолов считал именно этот роман главным в своём творчестве. В сознании отечественного читателя Богомолов- автор одной книги-культового «Момента истины»(В августе 44го).Полагаю, что «Жизнь моя…»текст гораздо более значимый и знаковый именно сегодня. Богомолов констатирует- и это краеугольная его позиция-«в любой войне, даже такой, как справедливая Отечественная, впоследствии не окажется абсолютных победителей и побеждённых: и те и другие ещё десятилетия будут подсчитывать уже не столько боевые потери и разрушения, сколько моральные и нравственные»
Подозрение в очернительстве,писательском коллаборационизме так и напрашивается в контексте нашей государственной политики. Но Богомолов показал, что такова природа трагедии войны, что упрёк этот из арсенала пропагандистских ура- патриотических инструментов дежурных идеологов от культуры оказывается пустым и неуместным.
«Человеческое,слишком человеческое»( почти по Ницше) представил автор в своём романе-документе. А документов в ткани романа великое множество, документов,от которых в прямом смысле стынет кровь. Документов ,обнажающих человеческую природу как с одной, так и с другой стороны. Эта природа страшна. Она вненациональна. Письма немецких солдат своим семьям и любимым полны « рыцарской» риторики, за которой право на « подвиг» расового и идеологического убийства недочеловеков-евреев, русских, большевиков… «Какое счастье ощущать себя причастными к разгрому государства и его Красной Армии, управляемых сумасшедшими людьми»-пишет лейтенант Лассен дорогому малышу Фреди. Унтер-офицер Радиус диалогизирует: «..ну кто звал сюда этих свиней?Я хладнокровен.Пулемёт молотит,визжит как пила..Убит командир батальона.Глупо и неприятно.» Немцы в письмах порой сентиментальны,даже сердечны к своим возлюбленным,родителям,детям-но одновременно- зомбировано слепы и патологично-безжалостны к другим. Брезгливы. Слова «глупо и неприятно» характерны в тупиковой для них ситуации локальных и тотальных неудач. Умно и приятно уже не получится в принципе.
Русская моральная ситуация столь же безумна-«…Мусин вырвал ребёнка из рук матери, чтобы не мешал его гнусным притязаниям и выбросил его в окно…Мусин произвёл в спину убегающей три выстрела из автомата и тяжело ранил. Пользуясь беспомощным состоянием раненой, Мусин и Мальченков по очереди изнасиловали её, а потом добили»
Таких эпизодов в книге много. Богомолов бесстрастно воспроизводит реальность человеческой природы, освобождённой идеологией и государством от рамок нравственности и культуры.
Делает он это потому, что точно знает-правда и есть патриотизм. Читая такую непарадную, горькую правду о человеке на войне, мы обретаем опыт национальной трагедии,обретаем,часто не преодолев её «слишком человеческие»соблазны.

0    0